«Ноль на ноль» ознакомительный отрывок
— Ты прекрасно говоришь по-румынски, — похвалил он. — А твой акцент… он прямо будоражит кровь.
— Спасибо, это мило, — Зорица поправила рукой волосы и едва заметно, но так, чтобы это не ускользнуло от его внимания, улыбнулась. Ещё бы ей не говорить по-румынски, ведь прямо сейчас она пользуется матрицей языка из его же головы. «Флиртуй, Штефан, флиртуй, дорогой, ты жаждешь новенького, я тебе это обеспечу», — подумала она и чуть пригубила мартини из бокала, который как раз подал ей бармен.
— Запиши на мой счёт, — бросил ему Штефан и, обращаясь к Зорице, спросил: — Могу я тебя ещё чем-нибудь угостить?
— Пожалуй, да, — после короткого размышления ответила она и поманила его ладонью. Штефан наклонился, и она что-то сказала ему на ухо.
— О, конечно, без проблем! — воскликнул он. — Только нужно кое-куда заехать. Это не займёт много времени.
— Тогда поехали прямо сейчас, — сказала Зорица.
Покинув заведение, они направились к припаркованному неподалёку «мерседесу». Возле машины Штефан приобнял свою спутницу за талию, галантно открывая ей дверь. Она чуть подалась к его руке и многообещающе улыбнулась, а потом уселась на сиденье.
Они проехали несколько кварталов, совсем безлюдных, если не считать пару бродяг, которых случайно выхватил свет фар. Эти двое лежали у бетонного забора, и в одном из них Зорица ещё почувствовала жизнь, ощутила, как он боролся и давал в душе клятву навсегда завязать с тем дерьмом, на котором сидел последний год. А второй был уже мёртв.
— Совсем ещё дети, — спокойно заметила она.
— А, не бери в голову, — отмахнулся Штефан. — Торчки, мусор.
Сам он был напрямую причастен к тому, что происходило на улицах, так как являлся частью цепочки, поставлявшей в Бухарест дешёвый грязный героин. Смерти таких ребят были бы в том числе на его совести, присутствуй она у него хотя бы в зачатке. Но жизненное кредо Штефана было примитивно: «деньги не пахнут, ничего личного, просто бизнес», хотя как раз именно в его личном благополучии и заключалась вся суть. Зорица всё это знала о нём, но никак не отреагировала на проявленное им пренебрежение.
Вскоре они свернули в один из дворов, где и остановились. Метрах в тридцати, у развалин двухэтажной постройки, горел небольшой костёр, разведённый в металлической бочке, а возле него маячили три плохо различимых во тьме силуэта. Штефан посигналил, и один из них сразу направился в их сторону. Когда к машине подошёл человек с накинутым на голову капюшоном, Штефан опустил стекло и о чем-то тихо с ним переговорил. Уходя, человек бросил быстрый взгляд на Зорицу. Она тут же перехватила этот взгляд, запомнив его молодое, почти детское цыганское лицо с крупным шрамом над бровью.
— Немного подождём, — сообщил Штефан, когда цыган растворился в ночи.
Он заглушил мотор и с видом победителя положил руку на бедро своей спутнице. Она мягко, но настойчиво убрала его руку.
— Не гони лошадей, Штефан. Потерпи.
Он кивнул и выразительно поднял руки. Эта женщина определённо нравилась ему всё больше, и он готов был потакать её маленьким капризам.
Цыган вернулся быстро, минут через пять. Он что-то передал Штефану и поспешил в глубь двора к своим товарищам. Тот показал Зорице пакетик с белым порошком.
— Лучший в городе, — сообщил он.
— Я ничуть в тебе не сомневалась, — похвалила она.
— Ну что, теперь ко мне? Или хочешь чего-нибудь ещё?
— Теперь к тебе.
Они выехали со двора. Штефан достал пачку сигарет, предложил своей спутнице. Та отказалась. Он спросил, не будет ли она против, если он закурит. Когда он закурил и открыл окно, Зорица вдруг сказала:
— Притормози-ка здесь.
— Зачем? — удивился Штефан.
— Притормози, — она едва заметно облизнула губы. — Знаешь, меня страшно заводит вся ситуация. Я хочу прямо здесь и сейчас.
Штефан выбросил едва начатую сигарету в окно и остановил машину у обочины.
— Ну… — он с готовностью потянулся к Зорице. Она на секунду потупила взгляд, а когда вновь подняла глаза, Штефан судорожно выдохнул и покачнулся, едва не навалившись на неё своим массивным туловищем. Он почти сразу пришёл в себя. На его лице читалось смятение.
Очаровательная улыбка на губах Зорицы никак не вязалась с её вмиг изменившимся, пронзительным взглядом хищного животного, которым она блокировала сейчас волю этого человека в таких недрах его существа, о которых он если когда и знал, то разве что в самом глубоком детстве. В его глазах появился настоящий страх. Зорица откинула крышку бардачка и нежным голосом проворковала:
— Там твой ствол?
— Да, — с трудом выдавил Штефан. Его голос звучал глухо и как-то механически.
— Возьми его.
Он послушно протянул руку и взял пистолет.
— Патрон держишь в патроннике?
— Да.
— Поднеси ствол к своему виску.
Штефан прислонил дуло к виску.
— Сними с предохранителя.
Раздался тихий щелчок.
— Теперь медленно нажимай на курок.
На лице Штефана появились крупные капли пота. Его воля пыталась сопротивляться. Зорица чувствовала её трепыхание, но оно было не сильнее, чем трепыхание мышонка в пасти змеи. Палец Штефана медленно двигался, отжимая курок и приближая неизбежный конец. Голограмма, наложенная прежде лишь на его голову, теперь объяла всё тело целиком, она ритмично пульсировала и переливалась яркими цветами. Штефан зашевелил губами в отчаянной попытке что-то сказать. Зорица чуть ослабила хватку, и его палец остановился.
— Говори, — так же нежно проворковала она.
— Что ты… хочешь?.. — до неузнаваемости изменившимся голосом прохрипел Штефан.
Зорица молчала, лишь в упор смотрела на него.
— Отпусти меня… Я тебе заплачу… отдам всё и исчезну… никто не узнает… я обещаю…
— А-а, ты просто пытаешься меня купить, — в её голосе послышалось разочарование.
— Нет-нет… послушай, нет, я…
— Прощай, Штефан.
То, что произошло дальше, Зорица наблюдала словно в замедленной съёмке. Оглушительный грохот выстрела. Вспышка пламени, ярко блеснувшая в ночи и опалившая шевелюру Штефана. Затейливо вылетевшая из затвора гильза, которая отскочила куда-то в глубину салона. Зорица видела, как голову Штефана откинуло выстрелом, как вскинулась и упала его рука, продолжая удерживать пистолет лишь потому, что тот зацепился за рычаг, как из дыры в его виске появилась кровь. Когда на Зорицу срикошетили брызги крови и выбитого мозга, она чуть вздрогнула, но осталась неподвижной. Она исполняла роль свидетеля и пристально наблюдала, как успокаивается и медленно затухает голограмма вокруг Штефана, как уносит с собой то, что ещё несколько секунд назад было воплощено в его теперь мёртвом теле.
Когда голограмма полностью исчезла, задание было завершено.