«Ноль на ноль» ознакомительный отрывок
Он шёл, а над его головой кружил рой чёрной пыли. Дэн чувствовал исходящую от него непреодолимую силу и знал, что охотник по его душу уже выслан и находится в пути.
Когда электричка остановилась, Дэн выпрыгнул из вагона. Начинало светать. Неподалёку виднелась покосившаяся станционная табличка с надписью «Илеза» и чёрный проём просеки, которая уходила в глубину леса. Утопая по колено в снегу, Дэн подошёл к началу просеки и прислонился к мощному стволу ели. Он смотрел вслед уходящему дальше поезду и не думал ни о чём. Вскоре шум затих, и Дэн двинулся в глубь леса.
Он успел сделать всего несколько шагов, как перед ним, буквально метрах в трёх, появился чей-то силуэт. Дэн сразу всё понял и замер на месте. Он лишь немного удивился, как быстро охотник нашёл его.
Это была женщина. Немного пониже его, грациозная, даже изящная, несмотря на меховую шубу до самой земли. Её голова была укутана платком, из-под которого на Дэна был направлен цепкий взгляд.
Незнакомка откинула платок. Когда она уверенным движением встряхнула свои длинные волнистые волосы, в глазах Дэна раздвоилось и поплыло, а тело пронзила тупая ноющая боль. Он пошатнулся, схватившись рукой за ствол дерева и изумившись тому, насколько чётким стало лицо женщины на фоне расплывавшегося пространства. Дэн хорошо рассмотрел это лицо. Молодое, смуглое, с тонкими и грубыми чертами одновременно, оно не казалось красивым или некрасивым, оно вообще не подчинялось этим понятиям. Чёрные зрачки больших карих глаз излучали такую концентрированную, но пока удерживаемую в узде силу, что она легко проникала в глубины его существа и наполняла его одновременно живительной теплотой и потусторонним холодом. В женщине было невероятное количество жизни. Её лицо заворожило Дэна так, как если бы это было лицо инопланетянки, перед которым восприятие пасует, потому что не может подобрать ни одного знакомого соответствия.
Где-то глубоко в его сердце прозвучал тихий, певучий женский голос: «Никогда…» То самое слово, от которого он уберёг Петра, сейчас оно билось внутри тела, распространялось по костям, расслаивалось и эхом снова и снова воспроизводило себя: «Никогда… никогда… никогда…»
По глазам незнакомки пробежали огненные змейки. Рефлексы Дэна ощерились. Каждой клеткой своего тела он ощущал, как внутри него выстраивается такая прочная стена, о которую эта женщина, скорее всего, просто разобьётся, если не утихомирит свой напор. Однако вместо того, чтобы дать своей силе свободу защитить себя, он принял ещё одно парадоксальное, противоестественное решение. Невероятным усилием воли Дэн сам разрушил только что воздвигнутый рубеж защиты, после чего искренне улыбнулся своей противнице и миролюбиво произнёс:
— Я твой. Забирай всё, что хочешь. Мне больше ничего не нужно.
Сейчас всю свою волю он направлял на то, чтобы не позволить себе сопротивляться, защищаться, атаковать в ответ. Зачем он это делал, Дэн не знал, он просто шёл за своим отказом участвовать в чужой игре. Он ещё успел заметить проскользнувшее во взгляде женщины недоумение, а потом реальность снова пошатнулась, и он обнаружил себя посреди водоворота, затягивавшего его в самый эпицентр тьмы.
Глава 2
Июль 1997 года выдался в Бухаресте особенно жарким. Улицы заполонила пыль и духота, лишь по ночам бетонные кварталы окутывала спасительная прохлада. Город пульсировал новой жизнью, которая шествовала по Румынии восьмой год подряд. После расстрела неуязвимого, как прежде казалось, Николае Чаушеску тоталитарная безнадёга в сознании народа сменилась фактически анархией, и далеко не все оказались способны справиться с сюрпризами, которые она несла с собой.
Пятый сектор, по праву сыскавший дурную славу самого криминального места Европы, располагался на юго-западе Бухареста и выглядел весьма эклектично. Часть территории принадлежала здесь цыганскому гетто. Оно ютилось в быстро разрушавшихся, ставших вдруг ничейными пятиэтажках, чьи облезлые стены теперь были густо исписаны примитивными граффити. По обочинам дорог скапливались чудовищных размеров груды мусора, которые гнили на жаре и распространяли невозможный смрад. С пятиэтажками соседствовали вычурные, безвкусные, пафосного вида особняки-новострои за высокими заборами. По улицам то здесь, то там шныряли стаи бездомных собак и компании мутного вида личностей, в основном напоминавших зомби из-за остекленевших от дешёвой наркотической дури глаз. Поговаривали, что в эти места не заезжает даже полиция, а законы Румынии здесь просто не работают. Жители других районов города старательно избегали появляться на этой территории, а с наступлением темноты пугали своих детей, что, если те не будут слушаться, за ними придут цыгане с юго-запада, и что случится дальше, вслух лучше даже не произносить.
Неожиданно было увидеть здесь явно не местную молодую женщину, которая спешила куда-то в одиночестве сквозь сгустившиеся вечерние сумерки. Среднего роста, стройная, но при этом крепко сложенная, с роскошно уложенными длинными волнистыми волосами каштанового цвета, она вынырнула из темноты двора и быстрым уверенным шагом направилась в сторону района Ферентарь — самого опасного из всех районов Пятого сектора. На вид ей можно было дать около тридцати, насколько это позволяло почти отсутствовавшее уличное освещение и луна, которая время от времени выглядывала из-за облаков. Женщина была одета вызывающе хорошо. Дорогое короткое чёрное платье, перетянутое в талии широким поясом, на ногах — высокие ботинки на платформе по последней моде. Её изящную шею украшал кулон на золотой цепочке, а на плече болталась сумочка, стоимость которой явно позволила бы пару месяцев жить среднестатистической семье из этого района. Расхаживать в таком виде здесь мог либо безумец с напрочь атрофированным инстинктом самосохранения, либо человек, безусловно уверенный в своей неприкосновенности. Группа пройдох в спортивных костюмах, преградивших было женщине путь, похоже, рассудила именно так и склонилась ко второму варианту; а может быть, их главарь увидел что-то во взгляде этой чужачки, которым она пристально окинула его в ответ на развязный оклик. Как бы то ни было, но он поднял руку, останавливая своих подельников, и ретировался вместе с ними обратно в подворотню.